Глава 1.

Только от неё исходило столько тепла и нежности. Только в её шерстке можно было найти тёплое вкусненькое молочко. Только мамочка могла так приласкать. И, казалось, так будет всегда.
И вот в одно прекрасное утро этого ничего не стало! Нет ни мамы, ни привычного ящичка, ни братишек, ни сестрёнок, с которыми было так весело возиться. Вместо этого огромное пространство (без ящичка), чужие люди и очень, очень грустно, обидно и не уютно. И всё время хочется плакать.
Симка, так назвали котёнка, сразу забралась под диван. И все попытки вытащить её оттуда были тщетны. Даже швабра не помогла. Симка шипела и забивалась всё глубже в угол дивана.
-Пусть сидит, проголодается — вылезет,- сказала хозяйка.
Обида и ещё раз обида, да ещё какая была обида у этого маленького пушистого комочка.
«Забрали от мамы, принесли неизвестно куда, теперь палками тычут в меня. Холодно. Очень холодно! А где же мамочка, где она? Около неё всегда было так хорошо, тепло и уютно».
Симка потихонечку мяукала: вдруг мамочка где-то здесь, услышит – придёт, заберёт.
Так она просидела под диваном до самого вечера.
Обида обидой, а голод начинал пересиливать. И с этим чувством не поспоришь, с этим надо было что-то делать, надо куда-то идти. И Симка стала двигаться туда, к свету. Было очень страшно.
«Вот сейчас вылезу, а там меня палкой».
И вдруг, когда она, наконец, высунула свою мордочку из-под дивана, её схватили. Симка от неожиданности зашипела и стала вырываться. Но её прижали и стали гладить. Сначала трудно было понять, что это такое, она попыталась ещё вырваться, но её держали крепко и продолжали гладить. Постепенно Симка расслабилась. Её гладили, конечно, не так как мамочка, но всё равно было куда приятнее, чем сидеть под диваном. Наконец, её поставили на лапки.
«И что это всё?»- разочарованно подумала Симка.
Она подошла к человеку и потёрлась об ногу. Ей очень захотелось, чтоб её опять взяли на руки и приласкали. Её взяли и понесли. Там, куда её принесли, пахло нестерпимо вкусно. Симка замяукала и стала нетерпеливо вырываться из рук. Её поставили и положили небольшой кусочек рыбки. Она накинулась на него, и в один момент его не стало. Отчаянно замяукав, она потребовала ещё. Ей дали ещё, ещё и ещё. На последний кусочек она смотрела с жалостью, не решаясь отойти. Симке налили молока. Она подошла, лизнула пару раз и села. Конечно, в другой раз от этого молока ничего не осталось бы, но не сейчас — нет: не вмещается больше.
И вдруг произошло что-то странное: её взяли и повели. Да-да, повели, как будто она не умела ходить. Поддерживая с боков, её таким образом завели в очень маленькую комнатку и поставили в коробку с песком. Симка понюхала: пахло как-то странно. Походив по песку, она вышла оттуда, отряхивая лапки. Но её опять туда поставили. Вторая попытка была удрать, но не получилось. Она опять сидела в этом ящике с песком недоумевая.
«Ну и что я тут должна делать в этом песке? Попробуй пойми этих людей? Посадили в коробку с этим липким песком и не выпускают. А там рыба без присмотра. Наверно, они её там сейчас едят, а меня тут держат».
Наконец, её отпустили. Симка рванула на кухню. Её кусочек рыбы так и лежал на тарелочке. Она понюхала его со всех сторон и, успокоившись, побежала обследовать территорию. Столько новых запахов. Симка лазила везде. Залезала, вылезала, от кута-то сваливалась. Но вот её опять взяли и также повели в ту маленькую комнату к ящику с песком. Поставили, взяли лапками погребли песок. И тут сработало! Инстинкт, или просто припекло, Симка закрутилась, порыла уже сама лапками песок и сделала то, что надо было сделать. А вели её так, чтоб дорогу запоминала. Теперь проблем не было. Где кушать — она знала, где туалет – тоже. А остальное…
Ей начинало всё большее и больше нравиться здесь. Её кормили, с ней играли, её ласкали.
Из игривого непоседливого котёнка получилась очень симпатичная пушистая кошечка. Животик и лапки были белыми, а спинка серо-пепельная. Очень длинные усы и брови придавали ей роскошный вид.
«Как объяснить этим людям, чтоб они меня не хватали? Иду я, сижу, лежу – схватят и начинают со всего духу гладить, и, что самое неприятное, гладят не там, где хочется. И что было бы с вами, если бы вас с утра до вечера то один, то другой, то третий гладят? Никакой личной жизни».
И вот сейчас происходило то же самое. Она прищуривала глаза, конечно, приятно когда тебя чешут за ухом. «Но зачем же хватать!?» Она всё равно ждала момента удрать. И удирала, если это ей удавалось.
Звук открывающегося холодильника действовал на неё очень сильно. Где бы она ни была, она сразу бежала. Но из холодильника не всегда перепадало то, что ей хотелось. А хотелось ей рыбы. «Конечно, лучше карасиков, но если нет, то хоть бы какой-нибудь и чтобы много, прямо целую кучу или вообще чтобы везде лежало. Ну почему не положить в этот холодильник много рыбы? А то кончилась вдруг рыба, и они мне дают какую-то не рыбную пищу. Сами ешьте свой хлеб и картошку!..»
Она обиженно поднимала пушистый хвост и горделиво отходила от миски, пренебрежительно подёргивая задней лапой.
«Как они это едят? Фыр-р!»
Она садилась недалеко и с нескрываемым презрением смотрела на людей.
«Ну, неужели им не понятно, что я тоже хочу кушать? Нет, не понятно!»
Она подошла, мяукнула, потёрлась о ноги и облизнулась.
«Что, и после этого не понятно? Ну, вот, что-то дают!»
Полный рот слюней и нескрываемая надежда. И вот!
«О нет! Опять картошка! Ну как это можно есть? А рыба, где рыба? Они что, совсем не собираются меня кормить? Они наивно полагают, что я буду есть эту картошку?! Глубоко ошибаются. Хорошо, хорошо, пусть я умру, и тогда им некого будет гладить. Сначала дайте рыбы, а потом гладьте!»
Симка гордо, с вызывающим видом сидела около миски.
«Пусть видят, пусть знают, пусть им будит стыдно. Завели животное и не кормят!»
Эта сидячая забастовка длилась до тех пор, пока не появлялась рыба. Ей давали иногда мяса, но рыбу она предпочитала больше.

Глава 2.

Гулять на улице её приучали постепенно. Первый день был незабываемым. Ощущение незащищённости навалилось со всех сторон. Почти прижатая к земле, она опять и опять неслась к подъезду. Около стен было как-то спокойнее.
«Ну, это ладно, это можно пережить, от стен, например, можно далеко не отходить. А вот это, которое так быстро движется, громыхает и гудит? Такое впечатление, что оно движется на тебя сразу со всех сторон.»
Постепенно Симка стала привыкать ко всему уличному. Но к одному она не могла привыкнуть – к собакам.
«Какие мерзкие твари, абсолютно неприятные существа. Даже общаться нормально не могут, издают какие-то неприятные звуки, от которых просто мороз по шкуре. Порядочной кошке пройтись спокойно нельзя. Идёшь себе спокойненько, солнышко греет, настроение абсолютно кошачье. И вдруг выскакивает это отвратительное создание, с лаем бросается на тебя! Ну как можно такое терпеть? Хорошо, что рядом есть всегда деревья, а эти чудовища не умеют лазить. Да и где им! Я могу тут на дереве сидеть сколько угодно. И пусть себе там лает. Иногда специально назло хочется прошмыгнуть прямо перед носом собаки и уже с дерева наблюдать, дразня, перебираясь с ветки на ветку и наблюдая, как она там мечется. И наслаждаться своим превосходством.»
Еще одно неприятное, но очень загадочное создание жило в доме.
Это был попугай. Кеша, так звали попугая, жил в доме давно, и появление там какой-то животины его никак не трогало. Ну, подумаешь, ещё там что-то бегает. Не в клетке же и ладно. И поэтому пусть себе там будет.
Действия людей трудно предугадать, а ещё труднее осмыслить. Иногда такое отмочат, что потом с содроганием вспоминаешь.
Однажды Симку привязали, вернее, надели что-то вроде ошейника и выпустили попугая.
Ну вот, ты лежишь привязанная, а эта птичка сначала летала, чем уже раздражала кошачью нервную систему. Эх, если бы не ошейник, Симка в два прыжка поймала бы её. Кеша опустился на плечо хозяйке, затем на пол и стал бегать прямо около кошки.
«Ну, кто это может вытерпеть, кто? Они хотят посмотреть на мою реакцию? Ненормальные! Какая реакция, если ты привязана? И мало того, тебя ещё и держат. А этот наглый комок перьев носится у самого носа!»
У Симки даже в носу зазудело. Она чихнула, Кешка отбежал, но недалеко. Его привлекали усы. Уж очень они как-то торчали, что их непременно хотелось попробовать клювом на прочность. Кешка был не пуганой птичкой, и поэтому он абсолютно не боялся кошки. Симку держали, а попугаю предоставили полную свободу действий. Он зашел с тыла и, наконец, забрался на кошку со стороны живота. Та поджала под себя лапы и стала мелко дрожать от негодования и бессилия что-либо сделать. Симка закрыла глаза, чтобы этого ничего не видеть.
«Ужас! Эта пернатая дрянь шагает прямо по мне! И вот сидит она уже прямо на голове!»
Кешка аккуратно, держась то за ухо, то за шерсть, наконец, спустился. И тут произошло то, зачем лез попугай. Он откусил ус!!!
Видимо, это было последней каплей, потому что, не выдержав этой экзекуции, Симка заорала и рванулась со всех сил!
Кешка взлетел на свою клетку и от туда смотрел на содеянное. Симку отвязали и отпустили. Она забилась под диван и там сидела, переваривая всё это.
«Нет, откушенного уса, простить этому наглому комку перьев – никогда!»
Если раньше она ни как не обращала внимания на клетку, то теперь все мысли были направлены только туда. Симка ходила около клетки, обдумывая, как бы добраться до этой птички. А тот бегал по клетке и беззаботно чирикал. Она пыталась просунуть лапу между прутьев, но ничего не получалось. Однажды её застали за этим упражнением. Симка получила хорошую оплеуху, а попугая подвесили высоко над окном. Была ещё одна попытка добраться до обидчика, но она провалилась. А сколько было потрачено усилий, смекалки и ловкости. Она была уже почти у цели. Но… помешали. Свет включили и вот вам, картина маслом. Симка висела на тюлевой занавеске, почти рядом с клеткой.
Последствия были конечно соответствующие.
«И всё из-за этой птички, чтоб ей!..»
Симка ещё пару раз пыталась добраться и отомстить. Но все попытки кончались хорошими оплеухами. Ей, конечно, трудно было простить откушенного уса, но получать всё время оплеухи очень не хотелось. Оставалось только презрительно смотреть на клетку.

Глава 3.

Интересно, что бы было с вами или с вашими ощущениями, когда к вам в дом зашел ваш самый злейший враг, которого вы и ненавидите, и призираете, и ещё что-то в этом духе? Ну так вот, он входит и не обращает на вас и на ваши все по этому поводу переживания. Представили? Так вот, что-то примерно произошло с Симкой, когда открылась дверь, и в квартиру хозяйка завела… Трудно себе вообразить и представить… Кого бы вы думали? Собаку!!! Да-да, именно собаку! Не успев убежать и обалдев от такой наглой неожиданности, Симка изогнулась в дугу и заорала что-то вроде:
-Вы что, с ума совсем сошли? Это же собака! Собака! Куда вы её в квартиру-то? А ты, ты, собачье отродие, только подойди, подойди, я тебе все глаза выдеру, я тебе шкуру попорчу, я тебе такое устрою, я тебе такое покажу!..
А собака пробежала мимо орущей дурнинушкой кошки, никак не реагируя на все эти угрозы.
Для Берты, так звали собаку, было тоже неожиданностью оказаться здесь. У неё сейчас поменялись хозяева, правда не надолго. Где-то примерно через полгода командировка кончится и её заберут.
«А пока вот привезли,- думала Берта,- а тут кошка ошарашенная стоит и орёт как ненормальная. Может, и впрямь ненормальная или больная какая? Возьмёт и правда бросится и выдерет глаза. Лучше на неё вообще не обращать внимания.
Собака была породы спаниель с красивыми умными глазами. И ещё, что самое главное, Берта была беременная, и ей предстояло рожать где-то через месяц.
Улучив момент, Симка шмыгнула под диван.
«Нет у меня хозяева точно ненормальные: то попугая на меня сажают, теперь – собака. Они, наверно, решили изжить меня со свету! Собакой кого угодно можно изжить со свету. Это же надо додуматься – собаку завести прямо в квартиру! И ведь прекрасно знают, что я их терпеть не могу, этих собак! И что мне тут под диваном всю оставшуюся жизнь сидеть из-за этой собаки? Хорошо – хорошо, ладно пусть я тут буду сидеть всю оставшуюся жизнь, и даже, может быть умру. А они потом будут раскаиваться, но будет поздно».
С таким настроением Симка просидела под диваном двое суток. О ней поначалу забыли, но, вспомнив, вытащили из-под дивана, отнесли на кухню и дали рыбы.
«Конечно, рыбы! Ещё бы они мне не дали рыбы, а вздумали дать картошки!»
Она ела и оглядывалась. У входа в кухню появилась Берта. Симка схватила рыбу, урча и подвывая от негодования, оттащила её к углу.
« Ходят тут всякие… собаки! Поесть спокойно нельзя! Теперь попробуй оставь кусочек, как бывало раньше. Ведь же сразу сожрёт. Глаза б мои её не видели!»
Берта по натуре была очень добрая, да и к кошкам относилась спокойно, потому что кошки её окружали с детства. С одной кошечкой они даже спали вместе. Но эта кошка была какая-то странная. Скорей всего, ненормальная или больная. Берту всё время тянуло понюхать Симку. Но та любую попытку приближения оглашала диким воем.
«И чего она так орёт, — думала Берта, — может, у неё что-то болит? Может её надо лизнуть?»
Но Симка была настроена по-боевому: « Если эта собака ко мне подойдёт… я, я, даже укушу её. Меня только мёртвую смогут отцепить от неё».
От этих угроз у Берты холка становилась дыбом и по шкуре бегали мурашки. Она то и дело как бы стряхивала с себя всё это. И с сожалением смотрела на кошку, у которой шерсть всё время стояла дыбом, а рот не закрывался.
Хозяева в эти разборки не вмешивались: « Ничего, привыкнут, разберутся».
Ну и, конечно, это не могло продолжаться вечно. Любые враги живущие под одной крышей, всё-таки так или иначе мирились. Ну и здесь, произошло что-то подобное. Нет они не ели из одной миски, и не спали в обнимку, но терпеливо несколько секунд обнюхивали друг друга. Для Симки Берта была по-прожнему собака, которую она терпела и не более. Никакого там панибратства она не допускала, хотя Берта и пыталась с ней заигрывать.
Со временем, когда Берту выводили гулять, Симка выбегала тоже и бегала где-то рядом. Однажды Берту спустили с поводка и она, увидев Симку, побежала за ней, Та, не долго думая, — на дерево. Попрыгав и полаяв, Берта отбежала, та улучив момент, спрыгнула и перед носом Берты сиганула на другое дерево, Берта — за ней. Таким образом они долго играли. Наигравшись, Симка спокойно побежала домой и Берта — за ней. По утрам они теперь встречались нос к носу: Симка — с ночной гулянки, а Берта — на утреннюю прогулку, пристально обнюхав друг друга. Иногда бывало, что Берта даже лизнёт Симку.

Глава 4.

И вот однажды Симку запустили, а гулять Берту не вывели. Всё было как-то странно. И звуки какие-то странные доносились из той комнаты, где по всем признакам была Берта. Но туда Симку почему-то не пускали. Та несколько раз пыталась туда пошмыгнуть, но её ловили и отпровляли за дверь. Так она и сидела за дверью в недоумении. Она нюхала и нюхала, пытаясь понять, что там, за дверью.
«Может, заболела? Нет, запах был совсем другой. Что-то там было ещё».
Однажды Симке удалось всё-таки туда проникнуть. Она подходила тихонько, нюхая воздух.
Берта лежала в небольшом, сделанном для неё манеже, рядышком копошились её детки.
Берта обернулась, увидев Симку, предупредительно рыкнула. Та, прижав уши, так же медленно вышла, как и зашла.
Дня два Симка ходила с прижатыми ушами, сидела около двери, принюхиваясь. На улицу она не ходила, даже картошку ела, без всякой забастовки. Конечно, трудно сказать, что с Симкой происходило, но что-то очень странное. Она ушла гулять и вот уже пятые сутки пошли, а Симка домой не приходила.
Шенят было шесть штук. Постепенно их раздали. Скоро и за Бертой приехали и забрали её.
Нет, прощальных слёз со стороны Симки не было. Она не вышла в коридор проводить, как её ни звали. Она лежала на диване и абсолютно не обращала внимания на всю эту прощальную суету по поводу Берты. Это обычное нормальное кошачье настроение.
«Ну, была эта собака, теперь её нет, что тоже неплохо».
Симка сладко потянулась, когда захлопнулась дверь и подумала: «Интересно, там в холодильнике, есть рыба или нет? Ведь это самое главное в жизни, чем всякие там собаки.

Глава 5.

Жизнь кошачья продолжалась. Люди жили своей жизнью. А Симка своей. Именно своей жизнью, не перед кем не заискивая и не пресмыкаясь. Ну, конечно, если не считать тех моментов, когда хотелось кушать.
« И то, пусть дают то, что я хочу, а не всякую там картошку! Ну, а как вы хотели? Раз завели животное, вы должны быть в ответе за него».
Всех членов семьи Симка распределяла по-своему.
Ну, первое – это еда, за еду в семье отвечала бабушка. Она вставала первая, готовя завтрак. И вот её Симка утром караулила. Не отрываясь, она терпеливо ждала, когда у бабушки откроются глаза. Дождавшись, она неслась к холодильнику.
Играла и спала с Павликом, младшим членом семьи. Она его всегда провожала и встречала из школы. Когда он делал уроки, она запрыгивала на стол, укладывалась в уголочке и наблюдала за ним. На дедушку этого семейства Симка реагировала по-разному. Но приближаться к нему категорически отказывалась.
Мама уходила рано на работу и приходила вечером. В её комнате было всегда интересно, наверно, потому, что дверь туда была всегда закрыта. А если успеешь туда заскочить, то там могут, например, утром чем-нибудь угостить вкусненьким. Да и не тискают там. Можно было спокойненько полежать, отдохнуть от всех.

Глава 6.

И вот однажды Симка почувствовала в себе какие-то перемены. Гулять на улицу к этим приставучим котам больше не хотелось. Хотелось только спать и кушать. Со временем Симка совсем округлилась. И стало вообще всем понятно, что скоро у неё будут котята. Она лазила по квартире, ища чего-то удобного и укромного. Но, не найдя ничего подходящего, а может, не успела, она стала рожать прямо там где обычно спала. А спала она у Павлика в кровати. Тот проснулся от того, что у него под ухом что-то пищит. Нащупал в темноте то, что пищало, встал, включил свет и увидел, что это был котёнок. На полу валялся еще один котёнок. Паша разбудил маму, которая положила и Симку и котят в давно приготовленный ящичек. Наутро, все смотрели на её семейство. Около неё лежало три котёнка: Один — абсолютно чёрный, второй — серо-белый, а третий — весь белый и очень пушистый. Вот за него Симка всё время переживала. Потому что его частенько забирали и гладили там всячески.
«Ну, нравится этим людям это занятие – хватать и гладить. А тут переживай».
Котята подросли. Сначала исчез серо-белый, потом чёрненький. За пушистым Симка ходила попятам. Сначала она услышала, что её любимца ни куда отдавать не будут. Это её успокоило: «Вдвоём веселее. Это же не собака, а моё, родное».
А потом она услышала следующее:
-Мы тебя, Симка выбросим, а пушистого оставим.
Может люди и пошутили, а они действительно пошутили.
Но услышанного не воротишь. Тем более что кошки не понимают шуток.
И теперь эта обида прочно растеклась по всей кошачьей душе. Симка как-то сникла, плохо кушала. Стали замечать, что изо рта было обильное слюнотечение.
Она не вставала уже долго...
-Может, её вынести на улицу, травки там поест,- предложила бабушка.
Её вынесли и положили на травку, а сами ушли.
«Ну вот,- подумала Симка, придя немного в себя, — и выбросили…»
Она кое-как поднялась и потихоньку побрела…
Домой она больше не вернулась. Её очень ждали, ходили везде, искали. Но её нигде не было.
После себя она оставила красивого удивительно умненького котика. Но это уже совсем другая история. И о ней чуть попозже: пусть подрастёт.