ВЕСТЕРН С ХВОСТИКОМ

Питер Макмиллан, крепкий пятидесятилетний мужчина, ровесник Сэма, флегматично пожевал сухую травинку, бросил на друга короткий взгляд из-под стетсона:

– Знаешь, Сэм, почему я – ранчеро, а ты до сих пор ковбой? – Не дождавшись ответа, он продолжил: – Потому, что ты судишь о людях по их внешности и, как правило, ошибаешься. Мы с тобой за тридцать лет объехали всю прерию, пару десятков раз переходили границу с табунами скота, не раз отбивались от банды Леона-мексиканца. Я знаю, что ты верный товарищ. Но я также уверен, что за эти тридцать лет ты не потратил ни цента, чтобы прикупить себе мозгов.

Любому другому за такие слова Сэм, не задумываясь свернул бы шею, но Питера он уважал и готов был заслонить друга от пули, не то, что услышать от того обидные речи. Тем более, что в его словах была правда – едва в карманах Сэма появлялся лишний цент, как он тут же тратил его на виски, или проигрывал в карты.

– Послушай, Пит, – уже более дружелюбно продолжил Сэм. – Кто он вообще такой? Это же смех – взять пацана, не проверенного в деле, на перегон табуна, в который мы вложили все свои доллары! И ребята ему не доверяют – уж больно он смазлив, да еще эта кошка, с которой он не расстается! Вместо того, чтобы разбогатеть, мы можем потерять все, что скопили за эти годы! Риск! А тут – этот незнакомый мальчишка! Ты уверен, что это не лазутчик бандитов, того – же Леона?

– Я уверен – Майкл не подведет. – Коротко улыбнулся Питер. – А хочешь проверить его – попробуй, как только представится случай.

Неделю назад Питер Макмиллан был в Форте-Уорт. Посетив банк, он закрыл свой счет и вручил компаньону наличные. Тот, в сопровождении пары ребят из конторы Ната Пинкертона, тут же отправился скупать скот в приграничье – там он стоил на порядок дешевле. Если дело выгорит, то один перегон принесет прибыль равную году работы гуртовщиков. Но перегон скота был сопряжен с риском потерять все. Дешевизна его объяснялась тем, что табунам препятствовали многочисленные банды грабителей. Часто гуртовщики теряли многочисленные стада, а порой и свои жизни в схватках и перестрелках с бандитами. Потому за такое опасное дело мог взяться лишь отчаянный перегонщик, всецело доверяющий своим людям. У Макмиллана такие люди были.

Закончив с делами Питер решил отведать пшеничного пива, которым славились местные салуны и стал свидетелем ссоры, в центре которой оказалась бродячая кошка. Какой-то балагур, решив повеселить посетителей, поймал кошку, которая шныряла между столами в поисках объедков. Подняв ее, отчаянно визжащую, он хотел ударом ножа отсечь ей хвост, но не успел. Метко брошенная глиняная кружка попала шутнику в лоб с такой силой, что тот свалился на пол вместе со стулом. Кошка, получив свободу, шмыгнула за двери салуна.

Обидчиком ковбоя оказался коренастый юноша, со светлыми, соломенного цвета волосами и голубыми глазами. На лице его играла беспечная улыбка. Толпа высыпала на задний двор, увлекая за собой двух противников. Их развели на двадцать шагов, но случилась заминка – у парня не было оружия!

– Билл, Дай ему пару оплеух, да отпусти с миром. – Посоветовал кто-то. – Видишь ведь – мальчишка еще...

– Считайте до сорока! – Проворчал Билл, на поясе которого висело два кольта. – Если к концу счета у него не будет оружия – пристрелю просто так!

Кто-то из зевак начал отсчет. Видя безысходность положения юноши, Макмиллан достал из кобуры свой кольт и кинул парню. Тот ловко поймал его, крутанул барабан и сунул за пояс.

– Сорок! – закончился отсчет. Прозвучали выстрел! Рука Билла успела хлопнуть лишь по пустой кобуре - пуля уже выбила из него кольт и отшвырнула в сторону. Вторая пуля сотворила то же со вторым его револьвером. Юноша еще раз крутанул барабан кольта, дунул в дымящийся ствол и с той же улыбкой, кинул его Питеру. Зеваки разразились восторженным ревом. Билл больше не предъявлял претензий и вообще, постарался незаметно скрыться.

– Русский? – Спросил Питер, внимательно разглядев внешность юноши. – Как твое имя и где ты научился так метко стрелять?

– Русский, – улыбаясь ответил тот. – Зовут Михаил. Из ружья я стреляю лучше – с детства охотился.

– Сибирь? – догадался Питер. – Не спрашиваю – почему ты здесь. Большинство моих друзей оказались тут, потому что дома у них были нелады с законом. Если тебе нужна работа и кров – можешь ехать со мной.

Так Михаил оказался на ранчо Макмиллана. Вместе с ним прибыла та самая кошка, которая теперь не отходила от него ни на шаг...

Погонщики встали на ночевку в зарослях, у ручья. Серая кошка, которая провела весь день в седле с Михаилом, носилась вдоль берега, разминая гибкое тело и гоняя пестрокрылых бабочек. Пока было светло, развели костер. Михаил приготовил в большом котле густое, сытное варево из пережаренного лука, вяленого бекона и крупы. Все остались довольны, кроме Сэма-Гризли:

– Что за помои приготовил этот щенок! – возмутился он. – Я приготовлю лучше! – Он схватил кошку. – В котел ее! Отведаем свеженинки!

– Остановись, Гризли! – в наступившей тишине щелкнул взводимый курок. - Клянусь, я пристрелю тебя, если надумаешь ее обидеть!

– Ах ты... – Сэм отшвырнул кошку и шагнул к Михаилу, доставая кольт, но не успел ничего сделать.

Два выстрела слились в один. В сантиметре от башмаков Сэма взвились два песчаных фонтанчика. Сэм остановился и взглянул в глаза противнику. Они, прежде мягко-голубые, теперь светились холодным льдом и не мигая смотрели на него, как и черное отверстие ствола револьвера. Все замерли и только Питер Макмиллан лежал, улыбаясь и продолжал жевать сухую травинку. Он знал характер Сэма и характер Михаила тоже успел изучить. Напряжение внезапно разрядилось хохотом Гризли:

– А парень – то с характером! – Отсмеявшись, он повернулся к Питу: – ты прав, дружище! Этот не подведет!

...Неделя ушла на приемку скота и сборы в обратный путь. Больной и увечный скот отбраковали, остальных заклеймили тавром Макмиллана. Дали отдых своим лошадям, починили сбрую, перековали. Пора было трогаться в обратный путь, тяжелый и опасный.

Питер и Сэм, еще в молодости объездившие эти края, решили гнать стадо по устью пересохшей реки, тянувшейся от приграничья, почти до безопасных мест. Путь длиннее раза в полтора, но безопасней – ложбина неглубокая, но скроет от посторонних глаз и гуртовщиков, и стадо, растянувшееся на километр. Три недели пути прошли без приключений, оставался последний переход.