Актерские байки

Актерские байки — это особый жанр розыгрыша и импровизации

Алла Покровская рассказывала, что Ефремов так заразил своих актеров любовью к системе Станиславского, что любые посиделки заканчивались дискуссиями именно на эту тему. Однажды на гастролях в Румынии артисты собрались после спектакля в одном из гостиничных номеров. Как водится, речь зашла о системе Станиславского. Калягин и Гафт заспорили о Системе, а Евгений Евстигнеев, наотмечавший окончание рабочего дня пуще всех, завалился на кровать и заснул.

В конце концов Гафт с Калягиным доспорились до того, что решили выяснить, кто лучше сыграет этюд на “Оценку факта”. Фабулу придумали такую: у кабинки общественного туалета человек ждет своей очереди. Ждет так долго, что не выдерживает, выламывает дверь и обнаруживает там повешенного.

Не поленились, соорудили повешенного из подушки и поместили его в стенной шкаф. Один сыграл неподдельный ужас и бросился с криком за помощью, другой, представив возможные неприятности, тихонько слинял, пока никто не увидел… Оба сыграли классно. “Судьи” в затруднении. Тогда решают разбудить Евстигнеева и посмотреть, что придумает он.

Растолкали, уговорили, объяснили ситуацию… Евстигнеев пошел к шкафу. Уже через секунду весь номер гоготал, видя как тот приседает, припрыгивает перед дверцей стенного шкафа, стискивая колени, сначала деликатно постукивает в дверь “туалета”, потом просто барабанит. Наконец, доведенный до полного отчаяния, он рвет на себя дверь, видит “повешенного”, ни секунды не сомневаясь, хватает его, сдирает вместе с веревкой, выкидывает вон, и заскочив в туалет, с диким воплем счастья делает свое нехитрое дело, даже не закрыв дверь!

Громовой хохот, крики “браво”, и единогласно присужденная Евстигнееву победа. Артист раскланялся и рухнул досыпать. *****

Приезжает Папазян в провинциальный театр — играть Отелло. И выдают ему в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно, волнуется. И вот подходит дело к сцене её убиения. На сцене такая вся из себя целомудренная кровать под балдахином. И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин — а там ноги. Ну — что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там… опять ноги! После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно. *****

Евгений Симонов рассказывал об одном актере вахтанговского театра, как тот очень удобно завел себе любовницу в собственном дворе, в доме напротив. И при этом очень гордился своей оборотистостью. Однажды он сказал жене, что едет в Ленинград на три дня, а сам закатился к своей пассии и гужевался там от вольного. К концу третьего дня любовница попросила его вынести мусор. Артист в трико и домашних тапочках вышел на помойку, вытряхнул ведра и привычно пошел… домой! Нажал кнопку звонка и в этот момент сообразил своей хмельной башкой, что сотворил, но было уже поздно. Законная жена открыла дверь и обалдела: Отуда ты, милый? Представьте себе этого оборотистого, в трико и тапочках на босу ногу, с двумя мусорными ведрами в руках, не нашедшего ничего лучше ответить чем:
— Как откуда? Из Ленинграда! *****

На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом “феномЕн”. Запись остановили.
— В чём дело? — чуть заикаясь и пуча глаза, спросила Раневская.
, Стараясь выправить ситуацию, ведущая сказала:
— Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение...
— А, хорошо, деточка, включайте.

Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла:
-ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идёт…

Гастроли провинциального театра, последний спектакль в канун Нового Года — трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:

“Я должен был увидеть твой закат
Иль дать тебе своим полюбоваться”.
(То есть один из нас должен умереть.)

И вот артист произносит:

— Я должен был увидеть твой… — а дальше забыл, надо выкручиваться, а это же стихи!.. И он таки выкрутился:
— Я должен был увидеть твой… конец! — и задумчиво спросил:
— Иль дать тебе своим полюбоваться?...
И мертвые поползли со сцены…

*****

Олег Павлович Табаков, всегда замечательно разыгрывал и подначивал друзей и коллег. Единственным человеком, который ни разу не попался на его хитрости, был Евгений Евстигнеев. Он умел вовремя обнаружить подвох и избежать подначек. Все-таки и он однажды попался, но гениально вывернулся и даже остался в выигрыше. Шли съёмки фильма «Продолжение легенды» про большевиков, в котором Евстигнеев играл старого большевика, а Табаков — юного романтика. Они должны были познакомиться и пожать друг другу руки. И вот Табаков незаметно набрал в ладонь липкого вазелина и пожал рабочую руку Евстигнеева. Все, кто знал о готовящейся провокации, особенно внимательно наблюдали за Евстигнеевым.
Евстигнеев же не только сумел остаться бесстрастным, но и начал блестящую импровизацию. Как бы от избытка чувств он вскинул измазанную вазелином ладонь и начал ласково гладить Табакова по волосам и щекам… *****

К Георгию Товстоногову в Ленинградский Большой драматический театр приехал из провинции наниматься на работу эдакий Актер Актерыч. Бесцеремонно ввалившись к мэтру в кабинет, Актер Актерыч громоподобным басом бесцеремонно заявил:
— Хочу у вас работать! Мои условия: главные роли мне и жене, зарплата по высшей ставке и трехкомнатная квартира в центре Ленинграда!..
Товстоногов глянул на посетителя и ответил негромко и равнодушно:
— Значит так! Первые три года будете бегать в массовке, зарплата самая маленькая, жену не возьму, а вам — койка в общежитии… Актер Актерыч все также громоподобно и самоуверенно прорычал:
— Согласен! *****

В спектакле Театра на Таганке “Товарищ, верь!” по письмам Пушкина на сцене стоял возок со множеством окошек и дверей, из которых появлялись актеры, игравшие Пушкина в разных ипостасях — “Пушкиных” в спектакле было аж четыре.

Вот один из них, Рамзес Джабраилов, открывает свое окошечко и вместо фразы: “На крыльях вымысла носимый ум улетал за край земли!” — произносит:
“На крыльях вынесла… мосиный… ун уметал… закрал,… ЗАКРЫЛ!”

И, действительно, с досадой захлопнул окошечко. Действие остановилось: на глазах зрителя возок долго трясся от хохота сидящих внутри остальных “Пушкиных”, а потом все дверцы открылись, и “Пушкины” бросились врассыпную за кулисы — дохохатывать! *****

В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: “… Я отличный певун и плясун!” — радостно и громко прокричал в зал: “Я отличный писун и плевун!” *****

Чайка” Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: “Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился”… Но сегодня пауза затянулась. И выстрела нет. Доктор Дорн, видимо, понимает, что что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:
— Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.
И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:
— И застрелился. *****

Театр «Современник». Спектакль «Декабристы». В роли Николая I — Олег Ефремов. По ходу спектакля он должен сказать реплику: «Я в ответе за все и за всех», но оговаривается и произносит: «Я в ответе за все и за свет».
Его партнер — незабвенный Евгений Евстигнеев тут же подхватывает: «Ну, тогда уж и за воду, и за газ, Ваше величество». ***** Михаил Ульянов играл роль Цезаря.
Он должен был произнести:
— А теперь бал, который дает всему Риму царица Египта.
Но вместо этого произнес:
— А теперь на бал с царицей Египта, которая дает всему Риму… *****

Однажды Георгий Товстоногов решил пресечь в своем театре кошачью вакханалию и запретил кому бы то ни было — от уборщицы до примадонны — подкармливать обнаглевших четвероногих. А надо заметить, что среди кошек БДТ была всеобщая любимица — естественно, Машка. Весь театр прятал ее от глаз сурового мэтра, тихо подкармливая и балуя за кулисами. И вот однажды идет репетиция. Товстоногов в ударе, артисты хорошо играют. И вдруг он замечает, что лица актеров напряглись и они явно не думают о спектакле. Артисты со сцены видели, как по центральному проходу совершенно раскованной походкой к ним направляется Машка. Товстоногов заметил ее тогда, когда она подошла к сцене и попыталась запрыгнуть на нее. Но, поскольку Машка была глубоко беременна, она свалилась, чем еще больше усилила напряжение в зале. Кошка пошла на вторую попытку. Прыгнула и на передних лапах повисла, не в силах подтянуть тело.“Ну помогите же ей кто-нибудь”, — пробасил Товстоногов. *****

В одном из небольших городов театр проездом давал “Гpозy” Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, спортзалах). А здесь вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им предложили батут. Делать нечего, взяли, но в суматохе (или намеренно) забыли предупредить актрису. И вот представьте себе сцену: героиня с криком бросается в pекy… и вылетает обратно. С криком… И так несколько раз… Актеры с тpyдом сдерживаются (сцена трагическая), зрители в трансе… В этот момент один из стоящих на сцене произносит:
— Да… Не принимает матушка-Волга...
Актеры, корчась, падают, актриса визжит, зрители сползают с кресел… *****

На одном из спектаклей “Евгения Онегина” пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: “Какое коварство! Я понял все — сапог отравлен!” — упал и умер в конвульсиях. ***** Молодой актер впервые участвует в постановке, причем здесь же играет маститый актер, роль молодого — мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде “кушать подано!”, и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с мэтром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: “Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!”. *****

Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел — застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении: “Кто стрелял?” Южин, не переведя дыхания, вместо “Ваш муж!” выпаливает: “Вах мух!” Ермолова повторяет в ужасе: “Мох мух?” – и падает без чувств. *****

В Тамбове в конце прошлого века в местном театре “Дон Кихота” заменили по какой-то причине на “Ревизора”. Предупредили всех, забыли только про актера, роль которого состояла всего из одной фразы. Представьте эффект, когда в столовую Городничего вошел человек в испанском костюме и, обращаясь к Хлестакову, произнес: “Синьор, мой господин вызывает вас на дуэль!” *****

Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея и, чтобы не было заминки в действии говорит ему: “Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды”. Старичок с гордостью ответил: “Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с”. *****

Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под стольник. Диалог должен звучать так:
Я: Кашу маслом не испортишь.
Ответ Ц: Смотря каким маслом…

На выходе получилось так:

Я: Машу каслом не испортишь..
Ответ Ц не заставил ждать, с ходу: Смотря каким каслом…

Самое интересное, они вообще не поняли, что сморозили. Зрители упали под сиденья. Что поделаешь, возраст… А актеры были величайшие. *****

В финальной сцене “Маскарада” молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: “Пики козыри”, задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: “Коки пизари”, придав сцене совершенно другой, комический характер. *****

Актер забыл слова. Суфлер шипит:
— В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!
Актер берет со стола графин и, с удивлением глядя туда:
— Мама, как ты туда попала??! *****

Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова “Большевики” выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: “У Ленина лоб желтый, восковой...” он сообщил: “У Ленина… желтый!..”. Спектакль надолго остановился. “Легендарные комиссары” расползлись за кулисы и не хотели возвращаться. *****

Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо “Подай перо и чернила” сказал: “Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!” Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера. *****

1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля “Собор Парижской Богоматери”. Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру Степану Петровичу (имя изменено). Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо (Степан Петрович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат через всю сцену. Но был у него один маленький недостаток — очень уж он любил водочкой побаловаться. И вот настал день премьеры. Перед премьерой Степан Петрович пришел на спектакль вусмерть пьяным. Шатаясь из стороны в сторону, он добрёл до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. Зал полон.

До начала спектакля остались считанные минуты. Режиссер, встретив Степан Петровича, опешивши сказал:
— Степан Петрович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать.
— Да я 20 лет на сцене и прошу на этот счет не волноваться, — пробурчал Степан Петрович и направился к сцене. На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем ещё раз и ещё раз…

Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес:
— Итить твою бога мать! Я тут корячусь, а эти козлы еще занавес не подняли!