Невыдуманные театральные истории.

Всем доброго времени суток.

Девочки, не знаю как вы, но я читала и плакала (от смеха).

Приезжает Папазян в провинциальный театр — играть Отелло. И выдают ему
в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно,
волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. На сцене такая вся из себя целомудренная кровать под балдахином.
И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин — а там ноги. Ну — что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там… опять ноги!
После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.

***
Гастроли провинциального театра, последний спектакль в канун Нового Года — трезвых нет. Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал.
Один цезарь над телом другого должен произнести фразу:
«Я должен был увидеть твой закат
Иль дать тебе своим полюбоваться».
То есть один из нас должен умереть. И вот артист произносит:
— Я должен был увидеть твой… — а дальше забыл, надо выкручиваться, а
это же стихи!… И он таки выкрутился:
— Я должен был увидеть твой… конец! — и задумчиво спросил:
— Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены…

***
В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: «…Я отличный певун и плясун!» — радостно и громко прокричал в зал:
«Я отличный писун и плевун!»

***»
Чайка» Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: «Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился». Но сегодня пауза затянулась.
И выстрела нет. Доктор Дорн, видимо, понимает, что что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:
— Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.
И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:
— И застрелился.

^^^
Однажды Георгий Товстоногов решил пресечь в своем театре кошачью вакханалию и запретил кому бы то ни было — от уборщицы до примадонны — подкармливать обнаглевших четвероногих. А надо заметить, что среди кошек БДТ была всеобщая любимица — естественно, Машка. Весь театр прятал ее от глаз сурового мэтра, тихо подкармливая и балуя за кулисами. И вот однажды идет репетиция. Товстоногов в ударе, артисты хорошо играют. И вдруг он замечает, что лица актеров напряглись и они явно не думают о спектакле. Артисты со сцены видели, как по центральному проходу совершенно раскованной походкой к ним направляется Машка. Товстоногов заметил ее тогда, когда она подошла к сцене и попыталась запрыгнуть на нее. Но, поскольку Машка была глубоко беременна, она свалилась, чем еще больше усилила напряжение в зале.
Кошка пошла на вторую попытку. Прыгнула и на передних лапах повисла, не в силах подтянуть тело.
«Ну, помогите же ей кто-нибудь»,- пробасил Товстоногов.

***
В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал «Гpозy» Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy.
Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А
здесь вышел облом: нет, не дают, и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy… и вылетает обpатно. С кpиком… И так
несколько pаз… Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе… В этот момент один из стоящих на сцене пpоизносит:
» — Да… Hе пpинимает матyшка-Волга… «
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел…

***
На одном из спектаклей «Евгения Онегина» пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: «Какое коварство! Я понял все — сапог отравлен!» — упал и умер в конвульсиях.

***
Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого — мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде «кушать подано!», и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с метром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: «Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!».

***
Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел — застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении:
«Кто стрелял?» Южин, не переведя дыхания, вместо «Ваш муж!» выпаливает: «Вах мух!» Ермолова повторяет в ужасе: «Мох мух?» — и падает без чувств.

***
Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея и, чтобы не было заминки в действии говорит ему: «Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды». Старичок с гордостью ответил: «Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с».

***
Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под стольник. Диалог должен звучать так:
Я: Кашу маслом не испортишь.
Ответ Ц: — Смотря каким маслом…
На выходе получилось так:
Я: — Машу каслом не испортишь..
Ответ Ц не заставил ждать, с ходу:
— Смотря каким каслом…
Самое интересное, они вообще не поняли, что сморозили. Зрители упали под сиденья. Что поделаешь, возраст… А актеры были величайшие.

***
В финальной сцене «Маскарада» молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: «Пики козыри», задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: «Коки пизари», придав сцене совершенно другой, комический характер.

***
Актер забыл слова. Суфлер шипит:
— В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!
Актер берет со стола графин и, с удивлением глядя туда:
— Мама, как ты туда попала??!

***
Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова «Большевики» выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: «У Ленина лоб желтый, восковой…» он сообщил:
«У Ленина… жоп желтый!..». Спектакль надолго остановился. «Легендарные комиссары» расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.

***
Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо «Подай перо и чернила» сказал: «Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!»
Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера.

***
Абакан. Сей славный город, помимо того что является столицей автономной республики Хакассия, имеет два драматических театра — один, так сказать, городской, а второй — республиканский. Вот в нем и произошла эта невероятная, но совершенно правдивая история. Ставили бессмертное творение А. С. Пушкина «Евгений Онегин». В одной из последних сцен, Евгений (Е) прибывает на бал к своему старому другу (Д) и видит Татьяну (в малиновом берете). При этом звучит следующий диалог:

Е. — Кто там в малиновом берете с послом турецким говорит?
Д. — Так то жена моя.
Е. — Так ты женат?
Д. — Уже два года!
Ну, и далее по ходу пьесы.

Так вот. Во-первых, реквизиторы не нашли малинового берета и заменили его зеленым. А, во-вторых, артист, игравший мужа Татьяны, и актриса, игравшая Татьяну, были брат и сестра. Вот что из этого получилось.
Премьера. Зал битком набит местным бомондом и просто любителями театра.
Входит Евгений, подходит к другу и ищет глазами яркое малиновое пятно… его нет… находит глазами Татьяну… Далее диалог:

Е. — Кто там… в ЗЕЛЁНОВОМ берете?
Д. (которого перемыкает от данной реплики…) — Так то СЕСТРА моя!
Е. (который чувствует, что что-то не то происходит, но до конца еще не осознал) — Так ты СЕСТРА?!
Д. — Уже два года!
Обычно такие вещи проскальзывают мимо внимания публики, но в этот раз зал грянул… и, увы, не аплодисментами…